Волков В. Ю. От Тулы до Курляндского полуострова. По боевому пути 30-й гвардейской Рижской
Краснознаменной стрелковой дивизии:
.
..К тому же в руках противника находился остров Долес, откуда гитлеровцы во фланг 98-го гвардейского стрелкового полка, которым в те дни командовал гвардии подполковник И. К. Колодяжный, били из пулемётов и вели сильный миномётный огонь…

Герой Советского Союза генерал армии Иван Моисеевич Третьяк:
…полки дивизии внезапно попали под сильный артобстрел со стороны города и под миномётный огонь с фланга— с острова Долес. Продвижение вперёд крайне замедлилось. Губительный фланговый огонь с острова Долес делал почти невозможным дальнейшее наступление. Командир 30-й дивизии выделил несколько подразделений, поставив им задачу форсировать Даугаву и уничтожить огневые средства противника на острове Долес. И только после этого успешно проведённого гвардейцами боя возобновилось наступление…

Бой на острове Долес Сала
осень 1944

Левый берег Волги, 1962г.

У костра остались дядя Валентин и Болотов. Болотов был директором Заволжской электростанции. В 1946м году они вместе поступили в институт. Болотов сразу после школы, а отец после госпиталя. 
Дядя Валентин вернулся из поселения. Отец взял его на работу егерем. Они жили в просторном доме в посёлке у озёр Чёрные- и Светлые Амаксары. Помню большой трофейный радиоприёмник на батареях. Сразу за домом начиналось его картофельное поле. У дома привязана лодка. Я её отвязывал и кружил на вёслах по реке…

– А что ты ушёл?
Мы шли по тропе вдоль реки, среди редкого соснового леса. Костёр слабо мерцал позади.
– Они смеются, шутят
– Они тебя спрашивали про войну?
– Они её видели только в кино, там всё не так.
– Ты им расскажи
– Они не поймут
Мы ещё прошли молча несколько минут. Отец закурил. Он курил не часто. Иногда, вечером.
– …Вот этот лесок, точно такой как тогда. На острове…
Он помолчал, глядя в землю
– …И зачем он кричал – цигель, цигель?…
Мы походили по лесу. Потом спустились к перевёрнутой лодке на песчаном берегу. Отец ловко устроил ночёвку и мы уснули.
Он мог устроить ночёвку в любом месте. Помню как-то, уже под начавшимся дождём, быстро соорудил маленькой лопаткой в обрывистом берегу пещерку, выстелил ветками и мы уютно расположились.
У него была палатка, но он её почти никогда не брал…

Утром я проснулся от холода. Вылез из-под лодки. Солнце вставало над рекой и уже сильно грело. Рыбаки, дядя Валентин, Болотов, метрах в ста на лодке черпали сетью чехонь. Отец, на другой лодке, забрасывал раз, за разом спиннинг. Он никогда не возвращался без судака. Или без жереха.

 

Остров Долес Сала, 12 октября 1944г

Третий день спали под непрерывный вой мин.
…Слышишь вой, он не твой…
Землянки спрятались в лесу у оврага. Завтра на передовую. В траншеи. Менять тех кто остался в живых.
– Сержант Гладышев! К командиру!
Посыльный пригнулся в двери землянки.

Возвращался к землянке по темноте и осеннему ветру. Не то дождь, не то брызги с деревьев. Фонарь был, но лучше не зажигать. Спустился в ров перед землянкой. Взвод не спал. Молча уставились с полатей парой десятков глаз. Сержант был краток –
– Подъём в 6. Не в окопы.

Холодным октябрьским утром 40 человек, всё что осталось от роты, готовились выдвигаться к реке. Два взвода автоматчиков и отделение пулемётчиков. Четыре Дегтярёва, по два человека в расчёте. Набивали диски, три на пулемёт, один бронебойными…

– Как можно больше патронов. Без хлеба вы живые, без патронов нет! Еды на один раз, лучше одна граната, чем банка тушёнки…

Сержанта слушали, он выжил два года на передовой.
Заворачивали гранаты в портянки. Трясли вещмешки, проверяли, не гремит ли что.
Вечерело, продирались через осоку и кусты. Здесь заросли спадали прямо в воду. Ждали когда подойдут лодки. Ротный, вчерашний командир взвода, собрал командиров, раздал карты.

– Направление атаки север, Долес Мыза, оттуда немцы корректируют миномёты с башни дома. За зданием место для высадки 3й роты. Место удобное. Поэтому обороняется и простреливается насквозь. Наша задача зайти с юга, подавить оборону до их прибытия.
Он посветил на карту фонарём,
– Тут крутой берег, заросли, дальше болото, потом кусты и низина.

Сверху оврага их траншеи. Наблюдаем, отправляем с картой пару бойцов в расположение дивизии. Обещали пушкарей, ждём огня. Если к утру артиллерии не дождёмся действуем по обстановке.
Третья рота в полном составе должна высадится на пологом берегу, сразу после нашей атаки. Немецкие миномётчики в дальнем конце острова. Долбят по нашим позициям у реки Кекава. В этих траншеях со стороны болота нас не ждут.

Бесшумно подошли четыре лодки и одна маленькая, на привязи. Вёсла обмотаны тряпьём, ни всплеска. Переплыли протоку.
 Высадились прямо в воду. Вышли на берег через заросли. Большие лодки ушли, маленькую лодчонку оставили, спрятали в кустах. Цепляясь за коряги и деревья вылезли к болоту.
До заката наблюдали из биноклей. Отмечали карту. Сразу за лесочком траншеи в них всего то человек десять, ходили в полный рост. Видно что не ждут. От траншей 300 метров в глубину за кустами торчит дом с башней. Второй ряд окоп и пулемётные гнёзда.
К ночи стало холодно. Спасали ватники под плащами-накидками. Лейтенант, командир второго взвода инструктировал посыльных:
– На карте всё что смогли увидеть отметили. Ждём артподготовку до рассвета. Если не будет, атакуем сами, в 7.
Связные вытряхнули из сидоров, раздали свой запас патронов, гранат. Ушли налегке…

Над рекой, раз в полчаса хлопали подвесные ракеты на парашютах. Слышалась одиночная стрельба. Иногда немецкий пулемёт прочерчивал огненную трассу над рекой.

13 октября 1944г

Утром, до рассвета растолкал отделение. Попили воды из болотца, погрызли сухарей, сахара старшина дал в волю. Сержант говорил вполголоса, почти шёпотом.
– Пулемётчики, слушай боевую задачу. Два расчёта идут слева, я и два остальных справа от стрелков. 
Выползаем на линию атаки. Сигнала не будет, следите за взводами, как двинутся, бегите вместе с ними. Присмотреть позицию заранее! Цель – окопы на верхушке оврага, там пулемёт. Двум расчётам за мной, направо. Ориентир дом с башенкой. Там наверняка снайпер…

Через полчаса сержант посмотрел на часы:
– Похоже артиллерии не будет. Автоматчики побегут и залягут под огнём. Пехота лежит, вы стреляете, пехота бежит, меняете позицию… у мызы перезарядить на бронебойные. Там пулемёт в подвале.

 

 

Выползли на поле. Предрассветный туман сдуло утренним ветром с реки. Сильно пахла сырая, осенняя трава. Где то журчала вода и жужжал слепень. За оврагом, у стогов с сеном замычали коровы.
Алексей достал бинокль. Увидел что в траншеях их уже ждали. И не десять человек, как вчера вечером. Наблюдатель на башне дома сделал своё дело.

– Не менее взвода, подумал сержант.
Тихо, как возможно, позвал лежащего сзади пулемётчика:
-Оставайтесь здесь, за той кочкой будет ваша позиция, засекайте пульточку. Вторым номерам рядом не лежать, не стрелять! Докладывать пулемётчикам обстановку.
По цепи передали
– Приготовиться к атаке!
Тишине оставалась половина минуты.

7 часов утра, 13 октября 1944

Молча поднялись командиры взводов и те, кто был рядом. Надеясь вызвать огонь, медленно, пригнувшись, вся рота двинулась перебежками, не стреляя. 
Однако в траншеях противника сидели не новички. Ни выстрела. Как будто никого.
Пробежали первые пятьдесят метров, залегли. Пулемётчики кинулись на присмотренные позиции. Вторая волна перебежки. Топот, чавканье болота, дыхание…
И тут шквал огня разорвал эту, мирную секунду назад, тишину! С обеих флангов ударили пулемёты. Упали первые убитые, застонали раненные. Залегли, прижались к болотным кочкам. И слева, и справа непрерывно били МГ.
Сержант оторвался от бинокля

– Справа, прицельным, по пульточке!
 Второй расчёт по траншеям с рассеиванием по фронту!

Рота вжималась в сырую траву.
Чав! Чав!Чав!
Пули сыпались в сырую осеннюю землю. И каждое это чав! несло смерть.
Чав! Чав! Чав!
Фонтанчики грязи и болотной воды.
 Офицеры поднимали бойцов. Ротный повернулся:
– Пулемёты! Огонь, вашу мать!

Пулемётчики уже засекли цели. Короткие очереди по гнёздам, длинные по траншее.
 Огонь из окопов ослаб.
– Вперёд! Короткими перебежками! Парами! Прикрывать!
Подполз лейтенант:
– Алексей, давай справа пробирайся наверх оврага. Снять пулемёт. Застрянем тут. Подтянут миномёты, нам конец.
Сержант оглянулся на расчёт “дегтярёва”
– Степан дай мне винтовку. Сами бегите за мной, не отставать. Дам знак, ложитесь, бейте короткими, а я бегу дальше.

Пробежал, упал, прицелился. Ещё далеко.
Чав,чав,чав!
Не подняться. У прикрывавших побледнели лица. Пули выкашивали осоку прямо перед головами вжатыми в землю. Первый номер взмахнул рукой и откинулся на бок. Степан отцепил его вторую, уже мёртвую руку от приклада, продолжил короткие очереди.

Алексей почувствовал странное равнодушие к происходящему. Смесь отчаяния, страха, злости поднялось от самого живота. Было только одно желание, остановить это
– Чав! Чав! Чав!
Зигзагами добежал до ручья. Упал в воду. Пулемёт внезапно замолчал.
Догадался
– меняет ствол.
Приподнялся. Прицелился из винтовки. Отсюда достану…Ещё нет, вот отсюда…
Бежал, падал лицом, в траву, полз. Поднял голову. Совсем рядом, в окопе пулемётчик с низко натянутой каской. Двое с винтовками его прикрывают. Палят в сторону наступающей роты.
Время замедлилось. Звуки затихли, показалось что очутился на стрельбище школы командиров. Там, где то под Тамбовом. Тщательно прицелился.
Выстрел, другой. 
Двое с винтовками сползли в траншею. Они так и не поняли откуда стреляют.
– Теперь пулемётчик. Ниже каски, в шею…
Увидел как брызнула кровь из вены и фигура исчезла в окопе.
Бегом до верха оврага. От дома раздавались выстрелы.  Бегом, осталось ещё немного. Услышал за собой хриплое дыхание.
– Степан, ты что?
– Еле успеваю сержант.

Посмотрел, он с пулемётом и сумками с дисками.
– Я сейчас в траншею, прикрывай.
– Так патронов в пулемёте нет!
-
Бросай сумки! Давай за мной. Прикрывай из автомата.
Поднял голову. Из дома, в сторону пулемётного гнезда бежали двое.

– Стёпа, я бегу.
Рванул, понимая, что если те двое прибегут к пулемёту раньше….

Успели первыми. Ударом сапога отвалил убитого пулемётчика. 
Рассуждал вслух:
– Чешский
Пошарил в сумке убитого. Нашёл магазин.
– 20, будет мало.
В голове услышал голос своего инструктора в училище:
– Изучайте оружие противника. Когда то это очень пригодится.

Магазин вошёл с сухим щелчком. 20 патронов это много…
Впереди дом с башенкой. Во втором ряду окопов похоже уже никого. Те двое, что бежали к пулемёту исчезли.
– наверное ранил,
С сожалением подумал сержант…

8 утра, 13 октября 1944

В траншею стали вваливаться автоматчики роты.

Пошёл пригибаясь вдоль рва.
– Где офицеры? Командир роты?

Наконец кто то ответил.
– Убиты. Оба.
Рассчитались, 12 человек и с десяток легко раненных. Отправил четверых назад.
– Помогите лёгким, тяжёлых оставьте, санитары подберут. Сюда всех кто может стрелять. Нас прикроют.

Сержант понимал что это единственный шанс. Ещё немного и немцы пристреляют миномёт…
– Рота! Слушай мою команду! Ориентир дом с башней. Приготовить гранаты. В их окопы не залегать!

Он как будто слышал и видел всё со стороны
Грязные от ползания по болоту люди с оружием и он, бестелесный, только голос, глаза и руки с автоматом. Он был уверен что пули его обойдут. Как был уверен вот тот, кто лежал с развороченной головой на дне траншеи.
– В атаку! Бегом! Бегом! Стрелять на ходу!

Уже вряд ли кто запомнил как добежали до дома, кидали гранаты…
Сержант вбежал в распахнутую, изрешечённую осколками дверь. На лестнице лежал убитый офицер, кто то в комнате истошно кричал в трубку рации:
– Ziegel! Ziegel!
Очередь из автомата. Крик прервался…

Над поляной и домом нависла тишина. Как будто и ничего не было эти полтора или два часа. Небо затягивало полуденными тучами. Накрапывал осенний дождь.
Внезапно, со стороны реки, с воем упал снаряд. Рядом с домом. Потом ещё один в траншеи, которые они только что покинули. Взрывались в воздухе, на землю летели раскалённые до красноты осколки. Земля шипела. Вжавшись в дно канавы сержант понял, что карта, которую они отправили с посыльными всё-таки добралась до артиллеристов. Родные катюши били точно по целям, тем что они отметили вчера. А заодно и по ним. Послышался рёв ещё одного залпа. И опять всё стихло.
Алексей поднялся. Вокруг горели кусты и земля. Полыхали два соседних дома. 
Люди выползали из своих укрытий. Неподалёку валялся разбитый миномёт, который так и не успели подтащить.
– Собираемся вон там, у края леса. 15 минут всем на сборы.

Проходя мимо увидел тело в характерном серо зелёном френче, рядом аккуратный немецкий ранец, автомат. Он лежал в небольшой яме на боку. Одной рукой держась за грудь. С каждым дыханием из раны вырывалась струя крови и растекалась по руке. Сержант почти автоматически вынул пистолет из кобуры, висящей на животе. Выстрелил в голову. Солдат затих.

Собрались у опушки леса. Впереди трое с автоматами, потом раненные, сзади остальные. 
Уже подходя к пологому берегу, увидели плоты и лодки 3й роты. Люди выпрыгивали. Выгружали ящики.

У берега остановились. Остатки  роты построились неровным строем. Оборванные, закопчённые лица. Перевязанные, кто в набухнувших от крови гимнастёрках.
Подошёл, окружённый автоматчиками капитан с картой в руках.
– Сержант, где противник, где рота?
Приложил руку к каске, доложил совсем не по уставу:
– Живые здесь, остальные там.
Алексей махнул рукой в сторону мызы и горящих домов.
– Часть немцев отошли к лесу.
– Почему не преследуете противника!
Капитан поднял от карты взгляд и осёкся
– Патроны кончились, товарищ капитан…
Не то угрюмо улыбнувшись, не то поморщившись проговорил сержант, глядя прямо в глаза.
– Вывожу роту из боя.
И не ожидая ответа зашагали к воде, неся раненных и пулемёты.

У реки ждали когда освободятся лодки и их заберут для переправы. Сидели на срубленных деревьях, кто то уже спал, кто то просто лежал с открытыми глазами. 
Степан повернул голову:
– Алексей?
Они призывались из одного военкомата, он из соседнего села.
– Лёшь, вернёшься, ты не говори матери как меня убило. Скажи сразу.

Степан был ранен в живот. С такой раной больше двух часов не живут. И они знали это.